Обратная сторона Луны

из книги Вильгельма Йонена "Страх мужчины перед сильной женщиной"

Вильгельм Ионен родился в 1950 году в Мёнхенгладбахе, по образованию психолог, постоянно занимался психотерапией более 10,лет. Это позволило ему необычайно глубоко разобраться в психологии мужчин. Поскольку Ионен работал кроме того в качестве консультанта фирм и отдельных менеджеров, ему хорошо знаком мир «сильных» мужчин, которые обычно не
нуждаются в советах психолога, и в своей книге ему удалось показать изнутри этот аспект бизнеса.

Мужчины испытывают множество различных страхов. Об этих страхах они умалчивают и стараются их преодолеть, поскольку стремятся играть в обществе роль, определяемую исключительно им присущим качеством — мужественностью.

Существует связь между силой женщин (которая у них была всегда, но отчетливо проявилась лишь теперь) и тем, насколько велик страх мужчин. Книга объясняет как страхи мужчин создают для женщин серьезные препятствия на пути к равноправным партнерским отношениям. Неуверенный в себе мужчина для преодоления подспудных сомнений нуждается в том, чтобы рядом с ним постоянно находилась женщина, подчиненная ему. Если женщина прекращает сигнализировать мужчине о своем подчиненном положении, он воспринимает это как утрату ее расположения, и ему остается только лишь бежать или преисполниться агрессией.

В нашем обществе уже намечается процесс отказа от таких типично мужских ценностей, как власть и агрессия, которые вытесняются женской кооперацией и взаимодействием. В результате этого у мужчин возникает не только неуверенность в себе, но и почти не скрываемое стремление к конфликтам с женщинами.
С. Ляпков

У Луны есть темная сторона. Сторона, которую мы никогда не видим с Земли. Страхи мужчин напоминают обратную сторону Луны: они становятся явными лишь очень редко, но, обнаружив себя, имеют для нас серьезные последствия.

Мужчинам (многим из них) удается выглядеть бесстрашными. Им больше нравится представлять себя жесткими и держащимися на расстоянии. Страх совсем не подходит для позы воина и борца. Но если все же проследить за тем, что творит мужской страх, то следует признать: он выбирает самое уязвимое место. Он наносит удар в спину.

Что делают мужчины для того, чтобы избежать своих страхов и умолчать о них? Как формируется стойкость мужчин? И где находятся корни их искаженных ролевых образов? Большинство из нас на эти и подобные им вопросы отвечают не задумываясь и просто: «В детстве». Мало кто сомневается, что наше детство формирует нас и делает тем, что мы из себя представляем.

Труднее ответить на вопросы: «Как это случилось?», «Как родители навязывают своим детям правила жизни, ролевые образы и осознание своих ролей?» и «Как возникают собственные жизненныепотребности?». И особенно трудно — на вопрос: «Как возникает представление, что страх следует прятать?»

Различия в отношениях родителей с детьми часто наблюдаются в рамках противоположных стилей воспитания, но все же наиболее общие и заметные различия объясняются тем, что с мальчиками и с девочками обходятся по-разному.

Множество незначительных, кажущихся безобидными, эпизодов формируют мальчиков и вносят ограничения в их последующую жизнь. Уже определенный взгляд, обращенный на мальчика, оказывает на него влияние, когда он начинает «проявлять слабость», «плакать», «уступать» или «идти на компромисс с неблагоприятными обстоятельствами».

«Жесткие мужчины мне не нравятся, но мягкие не нравятся еще сильнее». Такой фразой одна женщина выразила смысл своего тайного послания девятилетнему сыну. Она точно сформулировала суть конфликта: в сущности, женщины и мужчины не хотят, чтобы их сыновья становились «жесткими», но вместе с тем и не хотят обнаруживать перед сыновьями свою «мягкость». Эта дилемма очевидна. Сын вынужден сделать лишь один вывод и твердо заучить: «В случае сомнения жесткость предпочтительнее».

Бомба замедленного действия уже заложена. Со временем это становится уже собственным убеждением: «Жесткость и замкнутость являются мужскими добродетелями». Хотя еще неизвестно, когда оно будет применено. Но уже только за это убеждение сын будет постоянно награждаем неявной хвалой или даже нескрываемым признанием. Из мальчика вырастает мужчина. О цене никто не беспокоится, и, конечно же, он сам. Только спустя многие годы ему приходит в голову: что-то упущено. Да и то— если ему повезет: если наряду с жесткостью, с чисто мужскими стереотипами он допустит в свой мужской мир немного женского.

Мужчиной мальчика делают и мужчины и женщины. И те и другие творят его душу, невольно и тем не менее действенно. Представление о том, каким должен стать мужчина, заложено не только в головах мужчин и отцов, но точно так же и в головах женщин и матерей. Трудно признать, что это представление — первопричина полученного мальчиком воспитания. Кто же охотно признает, что ошибся, отвечая самому себе на тот ключевой вопрос, и этим в конечном итоге причинил вред ребенку? Обнаружить такие ошибки легко, признать их своими — трудно.

Как формируются мальчики?

Различия начинаются с внешнего вида — мальчиков и девочек по-разному одевают.
Брюки для мальчиков, брюки для девочек. Пуловеры для мальчиков, пуловеры для девочек. Как часто мы сталкивались с этими различиями, когда были совсем маленькими. Мы сталкиваемся с ними и сейчас, хотя они выражены уже другими словами: «Этот пуловер делает меня слишком женственным» или «Эта блузка делает меня мужеподобной». Это — наши ежедневные комментарии к одежде. Однообразная одежда для мужчин и женщин была бы ужасной, это наверняка не решало бы проблему. Но все же почему мужчины непременно должны носить такие однообразные костюмы, почему имеющаяся в их распоря жении палитра красок так строго ими самими ограничена? А случаи украшения мужского костюма цветами — почти немыслимы. Но почему? Разве мужественность сводится к выполнению предписания относительно одежды? Конечно, униформа обеспечивает чувство уверенности, и это основа единых норм одежды. Но мне представляется, что помимо этого мужчины своей одеждой отделяются от женщин. Один американский психолог обобщил это в высказывании, которое назвал первым критерием мужественности: «Избегать всего, что могло бы считаться женским». Быть охарактеризованным каким-либо женским качеством означает для мужчины оскорбление. Здесь мы и встречаем пример того, как мужчины обособляют себя от женщин. Но различия начинаются значительно раньше.

Игра красок. У девочек розовые ползунки. У мальчиков — голубые. Каким смешным кажется это различие для каждого, кто знает о существовании такого правила. Может быть, мы и не всегда его придерживаемся, но я готов заключить любое пари, что в случае «выходных» ползунков оно выполняется более чем в 80 процентах случаев. Это правило отражает общую программу. Мужчины и женщины, девочки и мальчики обязаны различаться с первого взгляда. Равно как и младенцы. Ведь по лицу или формами тела малыши различаются плохо.

Уже с новорожденными обращаются по-разному. Их, разумеется, одинаково пеленают, одинаково успокаивают и одинаково молятся за них. С самого начала различия заключены в комментариях родителей или других взрослых. При этом в лице ребенка ищут характерные черты родителей, бабушек и дедушек. Эти предполагаемые свойства обычно отражают
собственные желания и сомнения. С реальной душой младенца они не имеют ничего общего. Многие родители уже в это время пытаются предсказывать характер своего ребенка и невольно становятся жертвами своих ожиданий.

У родителей складывается теория о сущности и качествах их ребенка и вместе с этим они невольно руководят собственными действиями — по отношению к ребенку и для ребенка. Отсюда уже почти само собой разумеется, что по отношению к мальчикам и девочкам возникают разные ожидания. Неожиданно сложным становится различающееся для мальчиков и девочек воспитание посредством механизма, который я называю «тайное воспитание». Сразу же следует объяснить этот термин. Многие родители думают, что воспитывают мальчиков и девочек одинаково. Если подвергнуть проверке это утверждение, можно установить, что на деле обычно все обстоит не так. Показателен эксперимент в области психологии детского развития.

В течение длительного времени регистрировали, какие стимулы к игре и какие слова применяли взрослые при обращении к мальчикам и девочкам в детском саду. Было выяснено, что взрослые делали очень сильные различия. В том числе и те родители, которые утверждали обратное.

Девочкам чаще предлагали игры, проходящие согласованно и сообща, в которых на первом месте — совместная работа, а в основе игры было выполнение задания. Мальчикам же чаще предлагали игры, в которых надо было конкурировать. Главным в них была победа (то есть поражение для других), а также усилия для ее достижения. В основе игры обычно стояла конкретная цель. Использованные названия подтверждали этот выбор. У девочек в играх утверждались гармония, совместная работа или даже осмотрительность, у мальчиков — успех, стремление быть первым и некоторая жесткость. «Стисни зубы» — формулировка, применяющаяся почти исключительно к мальчикам.

Интерпретации выражения чувств у детей также сильно различаются. Мотивом плача мальчика чаще считают раздражение, плача девочки — чаще страх.

Результаты исследований наводят на мысль о том, что, вероятно, пол ребенка оказывает на нас какое-то неведомое влияние, побуждающее обходиться с девочками и с мальчиками по-разному. На маленьких девочек надевали голубые штанишки и называли их мальчиками; и наоборот. Неожиданно с девочками в голубых штанишках начинали обращаться как с мальчиками; и наоборот. Наш образ действий определяется не полом ребенка, а нашим представлением.

Чем старше становятся дети, тем труднее непосвященному наблюдателю определить, обходятся ли родители с мальчиками не так, как с девочками, потому что мальчики ведут себя совсем иначе, чем девочки. Или, возможно, мальчики и девочки ведут себя совсем по-разному, потому что родители воспитывают их по-разному. Гораздо более правдоподобно объясняет все это модель, которая предполагает, что различия в поведении между мальчиками и девочками в решающей степени определяют родители. Эти различия — результаты воспитания, осознанного или нет.

Рассмотрим еще один пример: выражение детского протеста. Если недовольство выражает девочка, большинство родителей реагируют уже при первых признаках его проявления. Чтобы родители ответили на протест мальчика, ему бывает необходимо заявить о себе гораздо более активно. В обоих случаях отчетливо просматривается логика таких ответных реакций родителей. Девочек поддерживают, когда они говорят тихо, и наказывают за громкое самовыражение. С мальчиками поступают как раз наоборот: если они ведут себя тихо, их не одобряют (тем, что не замечают), а если они заявляют о себе громко, их поддерживают (тем, что оказывают большее послабление). Точно так же проявляются различия в том, каким образом направляют действия девочек и мальчиков. Девочкам обычно прямо указывают, каким определенным делом они должны заняться. При этом взрослые точно сообщают им о том, как они оценивают их занятия. Мальчиков же скорее направляют на самостоятельный выбор занятий для себя, указывая им лишь на то, чего они не должны делать. Ощутимую поддержку мальчики получают намного реже. Им остается лишь проявлять в своем поведении внешнюю самостоятельность. Но, как хорошо подмечено, только внешнюю. Потому что настоящей внутренней самостоятельности у мальчиков не возникает.

Крики и дикие выходки мальчиков, которые так легко объясняют типичными отличиями от девочек, скорее всего имеют другую причину: это выражение страданий. Это их последняя попытка заставить всех прислушаться к ним. Мальчик быстро теряет надежду, что его тихое поведение взрослые будут воспринимать всерьез и адекватно. И это обстоятельство позволяет усомниться в независимости мужчин, в самостоятельности их устремлений и в их стойкости.

Для мальчика это значит быстро распрощаться с утешением, которое доставляет и физическая забота о детях; распрощаться слишком рано для нежной души мальчика, ведь потребность его в близком контакте, ласке, тепле и заботе ничуть не меньше, чем у девочки.

Ежедневные страдания

Мальчики младше пяти лет в равной степени стремятся поддерживать отношения и с матерью, и с отцом, если, конечно, отец не препятствует этому, держась на дистанции или просто не проявляя расположения. В этом возрасте мальчики хотят жениться на матери, а с отцом ходить на работу. Но все же со своей матерью и с другими женщинами они нежнее, опять же если им позволено. В пять или шесть лет начинаетсяпроцесс распада существовавшего ранее постоянного физического контакта между сыном и его матерью. Редко можно догадаться, чем обусловлено это движение вспять. Обычно к началу периода полового созревания этот процесс завершается. Сама по себе половая зрелость и недопустимость инцеста не могут быть причинами этого изменения; близость между дочерью и отцом, несмотря на наличие подобных табу, остается и к
периоду полового созревания. Что же происходит?

Прежде чем ответить, я хочу оговориться: хотя мои интерпретации основаны на многочисленных доверительных беседах с мужчинами и женщинами, полной осведомленности в том, что касается отношений детей и родителей, достигнуть невозможно. Остаются сомнения. Тем не менее я полагаю, что достаточно преуспел в понимании причин тех процессов, в результате которых из нежного и мягкого мальчугана вырастает жесткий мужчина.

Рассмотрим теперь, в чем обычно состоит воспитание. Вот различия, которые делают для мальчиков и девочек:
— мальчиков утешают реже и не так, как девочек;
— мальчикам не внушают отрицательного отношения к неугомонности и дикости, вплоть до откровенных проявлений злобности, и за это их реже наказывают;
— с мальчиками обращаются не столь нежно,
— от мальчиков настойчивее требуют каких-либо успехов;
— мальчиков в их выборе меньше ограничивают жесткими правилами;
— мальчиков строже наказывают;
— мальчиков, проявляющих чувство страха, наказывают очень строго.

Выполнение каждого из этих пунктов означает для мальчика потерю части прежней близости с родителями. И в конце этого процесса он уже полностью отучен от естественной нежности.

Если ребенок чувствует в отношении к нему родителей все меньше нежности и в дальнейшем также не может рассчитывать на нежное к себе отношение, то его потребность в утешении, в снятии эмоционального напряжения и в сочувствии непроизвольно превращается в активную оборонительную позицию. Наше общество (его большая часть) заготовило для
мальчиков именно такую форму воспитания. И того, что случится с прошедшими такое воспитание мальчиками, им не избегнуть. У них отнята существенная часть уверенности, которая в раннем возрасте должна быть предоставлена всем и которая должна составлять основу нашего сознания. Возможно, социологи будущего охарактеризуют наше общество как варварское, потому что вступление наших мужчин в общественную жизнь означает для них сильнейший эмоциональный дефицит.

От мальчиков уже с ранних лет мы требуем достижений и успехов. Это нс может заменить им чувство надежности и защищенности, которое дает физический контакт с родителями. Поэтому у мальчика возникают тяжелые сомнения: будут ли его признавать и принимать всерьез, а в конечном итоге — будут ли его любить. Ему не хватает чего-то основополагающего — именно потому, что он оставлен без физического контакта. Из-за этого у него возникают чувства страха и неуверенности. Все мужчины, которым я оказывал терапевтическую помощь, описывали знакомые им ощущения «отсутствия действительного отношения к происходящему», «неверного восприятия себя другими», «ненужности никому». У всех у них в период между детским садом и началом учебы в школе возникало чувство неполноценности.

Дистанция навсегда

Многие родители, понимающие суть трудностей их сыновей по отношению к мужским ролевым образам и к другому полу, надеются, что эти возникшие дефициты могут быть далее компенсированы. Родители считают, что если у юноши будет в дальнейшем достаточно свободы, он сможет приобрести новый опыт с партнершей такого же возраста и найти дорогу к пониманию себя и представительниц прекрасного пола. Эти аргументы рассчитаны на то, что в нашем относительно открытом обществе у детей сохраняется возможность «дозреть». Однако существуют и вполне обоснованные сомнения в сильном формирующем влиянии группы сверстников: такая группа не предоставляет новых возможностей приобрести опыт в сфере не известных ранее социальных отношений. Скорее наоборот: ровесники объединяются в группы по уже сформированным у них жизненным принципам. Юноша не может переходить из одной такой группы в другую, не приобретя новый опыт. Группы находятся в непримиримой вражде между собой. Усвоенные клише там скорее укрепляются, чем изменяются. Вероятно, существуют такие ничем не нарушаемые контакты между молодыми людьми, которые начинаются вопреки принадлежности к какой-либо группе, но эти ощущения остаются исключениями. Стереотипы сохраняются всегда, проявление слабости запрещено, бесчувственность возведена в основной принцип.

У девушек стартовые условия несколько более выгодные: в общении между собой им легче удается хорошо узнать друг друга и установить доверительные отношения. У мальчиков это происходит совсем по-другому. Они укрепляют свои объединения «товарищей по интересам», не обсуждая друг с другом свои скрытые трудности, а их взаимный интерес сосредоточен на испытаниях отваги и на шалостях (наполовину в шутку, наполовину всерьез), необходимых для доказательства силы и главенства.

Тайный комплекс неполноценности мужчин укрепляется в возрасте между четырнадцатью и восемнадцатью. Их неспособность сделать что-либо не остается скрытой от них самих, несмотря на внешнее проявление силы, которое так нравится мужественным юношам. Молодые люди, находящие путь к откровенному разговору и рассказывающие о своих
чувствах и ощущениях, кажутся окружающим их сверстникам беспомощными. Их также раздражает непонимание между ними и их подругами, возникающее тогда, когда они не способны устранить проблему, даже если они понимают ее суть.

Они подозревают, что между ними и их подругами что-то стоит. И даже в откровенном разговоре они не могут уяснить для себя, что они бывают напуганы или эмоционально возбуждены. У них прочно закрепляется ощущение «недостаточной способности к обращению с женщинами» (как сказал об этом один шестнадцатилетний юноша).

В неудачах выявляется приобретенный в более раннем возрасте опыт, точнее — его отсутствие.

Родители и другие взрослые перестают удовлетворять потребности мальчиков в защите гораздо раньше, чем у девочек.
Главным призывом и сейчас остается: «Если ты будешь полностью замкнут в себе, никто не сможет тобой управлять. Если хочешь всеобщего признания, ты должен быть Великим, Сильным и Мужественным».

Страх и агрессия

В обществе нам трудно осознать, что путь мужчины к жестокости представляет собой одновременно и путь через страх.
Отсутствовавший у него ранее физический контакт с родителями делает его неуверенным, а неверные примеры в воспитании довершают остальное. На протяжении всей жизни мужчину сопровождают такие формы реагирования на страх, которые выражаются в агрессии или жестокости.

К сожалению, юноша никогда с пристрастием не рассматривает свой образец для подражания или своего идола, не пытается понять, в чем состоит секрет его привлекательности. Его пример внушает юноше, что и сам он сможет легко преодолеть все трудности на своем пути. Это вызывает у него все возрастающее желание во всем подражать своему кумиру.
Собственная агрессия или жесткость мужчин почти так же пагубна для них самих, как и для окружающих (мужчин и женщин). В это обстоятельство очень трудно поверить, тем не менее я абсолютно уверен, что большинству жестких мужчин тоже невольно приходится испытывать страдания. Они догадываются о том, чего им недостает, и все же не могут найти выхода, не представляют себе, как этому противостоять. Из-за порочного воспитания мужчина перестает доверять почти каждому встречному и никогда не отваживается откровенно говорить о своих чувствах. Мальчиков создают внешне жесткими, стойкими, но по своей сути они остаются трусливыми.

Так вытесняются на задний план мягкие, нежные черты характера мужчины, те его свойства, которые часто могли бы противостоять неуверенности, озабоченности и страху. Вытесняются до тех пор, пока они не становятся темной стороной Луны, которую мы никогда уже не увидим.